Нижегородские новости октябрь 26, 1999г.

Внимание! Нижегородские предприятия и организации могут разместить свои новости или объявления в разделе "Нижегородские новости", заполнив ФОРМУ.

Если "семья" начинается с роддома Что общего между скандалом вокруг Bank of New York и делом о квартирах в Холодном переулке? За что задержали Татьяну Шмакову? Как объяснить то, что победители некоторых коммерческих конкурсов, объявляемых областной администрацией, известны еще до объявления самих конкурсов? А может, все это нормальные явления и нечему здесь удивляться? Может быть, коррупции на самом деле не существует, ее придумали ушлые журналисты для повышения тиражей и "слива компромата" во время избирательных кампаний? А если существует, то почему практически ни один громкий скандал -- что на федеральном уровне, что на местном -- не дал каких-то конкретных результатов? Почему журналистские расследования и разоблачения не становятся поводом для возбуждения уголовных дел? Найти ответы на эти вопросы мы и попытались, обратившись к некоторым экспертам. "Политическая воля -- это ключевая тема" Борис Немцов, лидер Союза правых сил, один из создателей национального антикоррупционного комитета: -- Я считаю, что нужно начинать бороться с анализа причин коррупции (пять причин возникновения коррупции подробно изложены Б. Немцовым в книге "Провинциал в Москве". -- Прим. ред.). Можно стоять рядом со Змеем Горынычем и ждать: выросла башка -- раз! отрубили ее, выросла вторая -- раз! Способ не очень эффективный. Чтобы эти гнусные головы перестали вырастать, надо питательную среду уничтожить. Нужны правила для того, чтобы воровать и брать взятки было невыгодно. И эти правила должны быть приняты на уровне закона. Есть разные уровни коррупции. Есть так называемая низовая коррупция: ГАИ, санэпидемстанция, гостехнадзор, пожарные, таможня. То есть чиновники, которые ходят и собирают дань. С этим уровнем люди наиболее часто сталкиваются. Есть коррупция среднего звена. Например, недавний случай в Советском районе с военкомом. В Москве содействие людям, которые не хотят идти на военную службу, стоит пять тысяч долларов. Есть коррупция в высших эшелонах власти: это известный скандал с "Мабетексом", это история с Bank of New York; по-видимому (хотя это еще не доказано), это коррупция в Государственной думе, когда за деньги составляются известные вам списки, недавно, слава Богу, не утвержденные. И наконец, коррупция в монополиях. Монополии не госучреждения, но все равно "огосударствленный" бизнес, и там люди себя чувствуют не бизнесменами, а чиновниками -- те же взятки, взаимозачеты. Масштабы этих взяток трудно даже оценить. Известны только масштабы ущерба, которые наносит коррупция, -- минимум 20 миллиардов долларов в год. Делается все просто: таможенник оформляет вместо спирта зеленый горошек, и груз въезжает в страну. Беспошлинно. И есть еще отдельно стоящая коррупция в правоохранительной системе. Я даже не могу ее низовой или верховой назвать, потому что она пронизывает все. Я имею в виду коррупцию в судах -- не только в арбитражных, где решаются денежные споры, но и в гражданских судах, -- коррупцию в прокуратуре, МВД и т. д. Казалось бы, граждане не связаны с этим в ежедневном режиме, это довольно исключительные вещи. Но, как специалист, могу сказать, что адвокаты скоро уже будут не нужны. Потому что судьи заранее знают, какой будет результат. -- Созданный вами антикоррупционный комитет с Сергеем Степашиным во главе -- это превентивная мера на будущее или она ориентирована на то, что мы уже имеем? -- Ключевая цель -- подготовка президентской антикоррупционной программы. Мы вручим ее в день инаугурации любого вновь избранного президента. Наши действия будут направлены на то, чтобы анализировать конкретные эпизоды -- куда делся транш МВФ, что с таможней -- анализировать все это и, предлагая конкретные меры для недопущения подобных случаев, создать гигантскую детально разработанную программу для будущего президента страны. -- А вы не опасаетесь, что примете эту прекрасную программу на законодательном уровне, спустите ее в регионы -- и все завертится сначала? -- Политическая воля -- это ключевая тема. Потому мы и не хотим нынешнему президенту давать эту программу. То же самое касается губернаторов и мэров, которые создали свои маленькие "семьи", и эти "семьи" паразитируют на региональной экономике. Предложение им бороться с коррупцией закончится тем, что "участвовать" в этом будет только "семья", а больше никто. Конечно, политическая воля должна быть. Но я все-таки надеюсь, что есть губернаторы и просто начальники местные, которые понимают, что без этого поднять страну невозможно. "Дело Татьяны Шмаковой или квартиры в Холодном переулке -- это злоупотребление" Александр Федотов, главный прокурор Нижегородской области: -- Мы все говорим о коррупции: и средства массовой информации, и политики, и правоохранительные органы, но мы не знаем, что такое коррупция, потому что у нас нет самого определения коррупции и нет закона о коррупции. Мы понимаем коррупцию как получение взятки. Но на самом деле коррупция -- это очень емкое понятие, оно включает в себя еще и протекционизм и лоббирование интересов отдельных предприятий и фирм. В первую очередь коррупция касается государственных чиновников и депутатов Государственной думы. На федеральном уровне необходимо принять соответствующий закон о коррупции и антитрестовский закон по аналогии, как в Соединенных Штатах. Вообще, коррупция -- это не миф, это явление, касающиеся в целом всей России и, естественно, Нижегородской области. Бороться с коррупцией сложно как в Москве, так и в регионах. В Москве, конечно, сложнее: там больше крупных чиновников. Но сложность заключается в первую очередь в отсутствии федерального закона. В российском законодательстве есть масса статей, например об использовании должностного положения, но это не подходит под определение коррупции. Я считаю, статья о коррупции должна быть в Уголовном кодексе. Что мешает бороться с коррупцией? Правоохранительным органам мешает принципиальная позиция федеральных властей. Определение коррупции должно быть выражено в федеральном законодательстве. Что касается Нижегородской области, то у нас в принципе не было ни одного дела, связанного с коррупцией. Например, дело Татьяны Шмаковой или квартиры в Холодном переулке -- это злоупотребление служебным положением, а не коррупция. Не было доказано факта протекционизма, не нанесено ущерба другим фирмам. Все было закамуфлировано, а потому коррупцию здесь трудно доказать. "Коррупция во власти существует" Иван Кладницкий, начальник регионального управления по борьбе с организованной преступностью: -- Коррупция во власти существует. Ее проявления доходят и до нашей области. Бороться с ней очень сложно. Для этого в первую очередь необходимо принять специальное законодательство, которое регламентировало бы механизм борьбы с коррупцией. Но его нет. Хотя это не означает, что правоохранительные органы не борются с коррупционерами. Достаточно вспомнить нашумевшее дело с приобретением современных квартир на улице Славянской бывшими высокопоставленными сотрудниками областной налоговой инспекции. Много месяцев дело рассматривалось в суде. Потом его направляли на доследование. Правда, некоторые люди, фигурирующие в этом деле, сейчас работают в областной администраций, но вопрос кадровых назначений -- это по большому счету не наше дело. Тем более что решения суда еще не было. "Нам ничего не мешает" Вячеслав Каныгин, начальник ГУВД по Нижегородской области: -- Коррупция во власти есть. Выявляем. Возбуждаем дела уголовные. У нас нет никаких секретов -- на пресс-конференции давайте соберемся, и мы вам будем говорить, какие мы дела уголовные возбудили. В основном это взяточничество. Никакого секрета нет у нас. Нам ничего не мешает бороться с коррупцией. "Пусть люди поймут, что им не нужна такая "голова" Ольга Чечулина, депутат городской думы: -- Коррупция -- на каждом шагу. Хотя бы постоянные проверки: приходят ветслужба, санэпидстанция, пожарные и требуют так называемую спонсорскую помощь (такое модное выражение). И попробуй не дай. На сегодняшний день бороться бесполезно -- настолько все закольцовано, настолько народ боится. Можно будет бороться, когда немножко подрастем. Когда будет больше людей, которые смогут высказаться, зная, что за это ничего не будет. Коммунисты уже начинают уходить потихоньку. И начинать надо снизу, с сознания людей -- пусть поймут, что им не нужна такая "голова". Выбирает ведь народ, те самые "ноги", которые ходят на избирательные участки. Нужно ломать стереотипы мышления, стереотипы власти. И надо дать больше власти силовым структурам. К сожалению, пока все решает, насколько твердо люди стоят на своей ступеньке лестницы власти и насколько у них хорошие отношения с высшими судебными инстанциями. Что все у нас покупается и продается -- не секрет. "Не к чему апеллировать -- нет общественного мнения" Александр Блудышев, депутат областного Законодательного собрания: -- Безусловно, коррупция существует. Как же можно без нее? Было б странно. Бороться -- возможно. Но победить коррупцию можно только одним способом... Эти операции были неоднократно описаны: "Механический апельсин", "Прекрасный новый мир" Хаксли -- некий идеальный мир нового общества, в котором существуют или жизнерадостные роботы, или "механические апельсины", или светлое коммунистическое будущее, где все люди братья и все помыслы направлены только на то, чтобы принести радость и добро ближнему. А бороться с коррупцией в человеческом обществе -- все равно что бороться с движением планет... Это некое следствие устройства мира, если говорить вообще. Любого мира -- американского, китайского, российского, естественно. Только у нас особая ситуация. Сейчас все хватаются за голову: "Ах ты батюшки! Что ж такое! То ли комендантская республика у нас, то ли Уганда 70-х годов по уровню коррупции!.. Что происходит?!" Я не понимаю смысла этого вопроса. Вот если б у нас не было такой коррупции -- вот это было бы удивительно. Это бы заслуживало отдельного исследования -- очень мощного, философского, социологического, психологического, этического -- какого угодно. Все идет так, как должно идти. Потому что на протяжении огромного промежутка времени бюрократический класс и все приживалы -- они боялись обнажить, так сказать, свое материальное могущество. Как минимум, это могло привести к партийному выговору, как максимум -- к достаточно продолжительному сроку заключения. И вдруг настали светлые времена! Старая бюрократия получила великолепный "наркотик", который слаще многих, -- возможность предъявлять свое богатство. Списки имущества, которые кандидаты представляют в ЦИК и в которых во многих графах стоит "нет", "нет", "нет", -- это следствие глупости, тупости как отдельных персонажей, так и нашей законодательной системы в целом. Фарисейство, бездарное ханжество. Заслуженные люди начинают лепетать что-то о ржавых "Запорожцах" в стране, где воруют составами. Говорят, коррупция -- это продажные чиновники. Но коррупция -- не только злоумышление и злодейство чиновников именно. Политика, которая переплелась очень тесно с бизнесом, -- один из самых могучих ростков нашей коррупции. Мягко говоря, клановые средства массовой информации. Как-то очень быстро по наращиванию этого кланового потенциала мы приблизились к восточным полудеспотиям. Чиновники -- они просто люди, некий аппарат, который существует тоже не в безвоздушном пространстве. Они -- следствие, а не причина. Есть очень много куда более важных основополагающих причин. Вот только один пример. Огромная беда нашего общества (от этой болезни я не знаю, когда мы избавимся): отсутствует незыблемая составляющая нормального общества -- понятие общественной репутации. Ведь в чем страх для коррупционера на Западе? Не в том, что его могут посадить за решетку, нет. Он станет персоной нон грата в том социальном срезе, где он привык занимать общественное положение. Для него закроются все двери, и это, возможно, самое страшное. Жизнь закончена, надо уезжать, менять страну проживания -- это огромные материальные и психологические потери, которые не сравнимы ни с какими штрафами. А у нас этого нет. У нас сейчас о ком угодно можно писать все что угодно -- абсолютно наплевать практически всем, за исключением узкой группы лиц, которые и занимаются этими интригами. Не к чему апеллировать -- нет общественного мнения, нет общественной репутации. Закрадывается крамольная мысль: если мы так живем, то у нас нет общества. Но это уже тема отдельного разговора. "Чиновникам очень не хочется слышать слово "коррупция" -- а куда деньги делись?" Надежда Захтаренко, депутат городской думы: -- Коррупция действительно существует, и журналисты тут ни при чем. Они исполняют служебный долг, и только. Коррупция на самом деле есть, и я бы сказала, что она сейчас просто расцветает. Наш город совсем не исключение. Вся страна коррумпирована, а наш город называют третьей столицей. Может быть, он по коррупции и не "третья столица" -- есть более коррумпированные регионы, но у нас тоже все это есть. Причем это абсолютно реальные вещи, абсолютно реальные люди. Не знаю насчет цифр, реальны ли они, -- может быть, мы знаем только одну десятую... Конкретный пример -- фирма "Россита". Я не соглашусь, что они чисты. На данном историческом этапе все факты подтверждаются. 19 миллионов как не было, так и нет. И, видимо, никогда не будет. Это было запрограммировано изначально, по документам я поняла, что эти деньги не вернутся. Не хочу никого огульно обвинять, но когда я вижу, что договор на бюджетные деньги составлен... Договор составлен в интересах не города, а частных структур -- ну что это? А мы считаем гроши в нашем страшном бюджете. Меня стали разыскивать врачи первого роддома, сказали мне удивительную вещь... Я еще не проверяла, но доверяю этой информации, потому что все очень похоже. Мне сказали, что сейчас там катастрофическое положение. Якобы там две курицы на питание осталось и килограмм гречки. И 80 женщин. И младенцы. Обращаются к чиновникам -- у чиновников, конечно, нет денег. Мы, женская фракция, хотим приехать и посмотреть документы -- куда делись деньги. Потому что в нагорной части профинансировано 80 процентов здравоохранения. Позвольте полюбопытствовать: на что, если родильный дом находится в таком бедственном положении? Когда говорят о путевках и гаражах для депутатов -- это ерунда. Дело в коррупции как в явлении. Я не знаю, в роддоме это коррупция или нет, но я вижу, что положение бедственное, а Нижегородский район получил 80 процентов финансирования. Почему бы недавнему женскому форуму конфеты "Птичье молоко" не поменять на молоко для кормящих женщин? Я понимаю, что чиновникам очень не хочется слышать слово "коррупция" -- а куда деньги делись? Бороться? Наверное, возможно. Я не исключаю, хотя это наивно звучит, какого-то морального воздействия. Все-таки еще не до конца потеряно человеческое. И начинать надо с головы. Если не профинансировали... А деньги у кого были? "Даже расстрелы в 30-е годы не помогли" Сергей Абышев, первый вице-мэр Нижнего Новгорода: -- Законодательно не определено, что такое коррупция. А в истории права есть определение, что такое коррупция: это любые действия служащих в свою пользу или в пользу третьих лиц. Вот это и есть коррупция. То есть определение достаточно размытое, под него можно многое подвести. В российском законодательстве определение коррупции также очень размыто прописано. Борьба с коррупцией -- это идеологическая составляющая, имиджевая, если хотите. Ни одним директивным документом нельзя бороться с коррупцией. Даже расстрелы в 30-е годы не помогли. Бороться с коррупцией можно только тогда, когда для чиновника или служащего -- я в широком смысле беру -- честь, имя, профессионализм важнее, чем решение тех или иных вопросов. Бороться с коррупцией на самом деле ничего не мешает, просто такую задачу должны поставить перед собой руководители и так или иначе проводить эту идеологическую работу, а она уже и дает свои результаты. Те чиновники, которые берегут свое имя, те чиновники, которые работают с точки зрения макроэкономики, которые хотят добиться хороших результатов в работе, которую они выполняют, -- они могут совершить ошибку, но непреднамеренную. Такие люди есть, в том числе и в Нижегородской области. А начинать борьбу можно в любой сфере: можно сверху, можно снизу. В этом нет никакой пропаганды, это зависит от психологии и амбиций конкретных людей -- чиновников, служащих. Существуют два механизма: с одной стороны, идеологический, с другой -- правовой, когда ставятся такие условия, что чиновник ничего не может сделать, даже если он хочет. Что касается Нижнего Новгорода и историй с г-жой Шмаковой или квартирами в Холодном переулке, то там на самом деле никто не ставил задачи бороться с коррупцией. Потому как сама коррупция -- очень размытое понятие. Существуют только отдельные указы президента, которые говорят о борьбе с коррупцией, но даже они не определяют, что это такое. Я могу привести пример. Очень давно Юрий Скуратов проводил лекцию для сотрудников аппаратов полномочных представителей президента, я там присутствовал, он давал нам четкое определение коррупции. Да оно есть в анналах истории: это любое действие (у нас понимают это как взятку -- мол, принес деньги, -- а это совсем не обязательно)... Теоретически сработать "в пользу", чтобы то или иное лицо получило земельный участок, и получить за это просто хорошее отношение -- это уже коррупция. Я хочу сказать, что коррупция -- это очень широкое понятие. Поэтому с ней можно бороться бесконечно. Создаются просто определенные условия, те же конкурсы, когда ставятся барьеры. Борьба с коррупцией станет переделом собственности Пожалуй, впервые при подготовке материалов "круглого стола" мы столкнулись с ситуацией, когда наши собеседники -- чиновники или депутаты разных уровней и рангов -- под разными благовидными предлогами отказывались отвечать на наши вопросы. И вот что любопытно: нетрудно вспомнить, кто и сколько раз обещал явить миру ужасающий компромат на того или иного чиновника, но что-то не вспоминается ни одного случая, когда это действительно произошло. Что нам теперь дело "Мабетекса", когда -- еще совсем недавно -- разругавшийся с Ельциным Руцкой заявлял о чемоданах компромата на своего шефа. Сколько-сколько там было чемоданов? Хоть один нашли? Скорее всего, главная проблема в борьбе с коррупцией в том, что к ней все привыкли. Коррупция стала нормой жизни, ее перестали замечать. На самом деле с ней никто не хочет бороться. Со сколькими предпринимателями, жалующимися на вымогательства со стороны властей, таможенников, налоговиков, пожарных и прочих проверяющих, помельче, приходилось общаться, но никто из них даже не пытался отстаивать свои права в суде. И это так называемый низовой уровень коррупции. А что творится выше? Есть и другой поворот темы: все "потрясатели" чемоданами никогда их не предъявят по той простой причине, что о чужих темных делах вспоминают лишь тогда, когда их самих обидели. Но до этого они сами были соучастниками тех же темных дел, а заявлять на самих себя, согласитесь, глупо. Что же касается правоохранительных органов, то они, пожалуй, как и при старой партийной системе, являются лишь инструментом по вытеснению неугодных, но никогда не тронут власть имущих. Может быть, поэтому многие связывают надежды на повышение эффективности борьбы с коррупцией со сменой президента. Так это скорее будет передел собственности между "семьями", а коррупция как была, так и останется. Источник: "Монитор"

Архив